Неточные совпадения
Он знал очень хорошо манеру дилетантов (чем умнее они были, тем хуже) осматривать студии
современных художников только с той целью, чтоб иметь право сказать, что
искусство пало и что чем больше смотришь на новых, тем более видишь, как неподражаемы остались великие древние мастера.
— Не пиши, пожалуйста, только этой мелочи и дряни, что и без романа на всяком шагу в глаза лезет. В
современной литературе всякого червяка, всякого мужика, бабу — всё в роман суют… Возьми-ка предмет из истории, воображение у тебя живое, пишешь ты бойко. Помнишь, о древней Руси ты писал!.. А то далась
современная жизнь!.. муравейник, мышиная возня: дело ли это
искусства!.. Это газетная литература!
— Есть одно
искусство: оно лишь может удовлетворить
современного художника:
искусство слова, поэзия: оно безгранично. Туда уходит и живопись, и музыка — и еще там есть то, чего не дает ни то, ни другое…
Зала, гостиная и кабинет были полны редкостями и драгоценностями; все это досталось князю от деда и от отца, но сам он весьма мало обращал внимания на все эти сокровища
искусств: не древний и не художественный мир волновал его душу и сердце, а, напротив того, мир
современный и социальный!
Выражается это очень странно, в виде страстности; но это не страстность, заставляющая
современного человека хоть на минуту перенестись в эпоху нибелунгов, олимпийских богов и вообще в эпохи великих образов и грандиозного проявления гигантских страстей: это в жизни прихоть, оправдываемая преданиями; в творчестве — служение чувственности и неуменье понять круглым счетом ровно никаких задач
искусства, кроме задач сухо политических, мелких, или конфортативных, разрешаемых в угоду своей субъективности.
Воззрение на
искусство, нами принимаемое, проистекает из воззрений, принимаемых новейшими немецкими эстетиками, и возникает из них чрез диалектический процесс, направление которого определяется общими идеями
современной науки.
Она любит театр, ей кажется, что она служит человечеству, святому
искусству, а по-моему,
современный театр — это рутина, предрассудок.
Но подымать вечные законы
искусства, толковать о художественных красотах по поводу созданий
современных русских повествователей — это (да простят мне г. Анненков и все его последователи!) так же смешно, как развивать теорию генерал-баса в поощрение тапера, не сбивающегося с такта, или пуститься в изложение математической теории вероятностей по поводу ошибки ученика, неверно решившего уравнение первой степени.
Такое вырождение творчества мы видим во многих течениях
современной литературы и
искусства, где дух вечности окончательно предается растленному духу времени.
Это несомненно! Мы подросли в уважении к идее университетской науки, приобрели склонность к чтению, уходили внутренним чувством и воображением в разные сферы и чужой и своей жизни, исторической и
современной. В нас поощряли интерес к
искусству, хотя бы и в форме дилетантских склонностей, к рисованию, к музыке. Мы рано полюбили и театр.
Пьесы из
современной жизни шли в обстановке только приличной, но без всех тех бесконечных деталей, которыми жрецы нового
искусства желают вызывать в публике ряд психических"настроений".
Современный академизм в
искусстве всегда мертвен и уже не прекрасен.
Современный человек-творец не может уже классично, по нормам творить науки и
искусства, как не может классично, по нормам заниматься политикой.
Последняя реальность сущего творится в
искусстве лишь символически [См. в прекрасной книге Вячеслава Иванова «По звездам» статью «Две стихии в
современном символизме».
Наука и
искусство, право и государство, социальная справедливость и свобода, половая любовь, техника — все то, чем живет
современный человек и от чего не может отречься, должно быть евангельски оправдано для того, кто ищет Христовой правды.